Кирпич. Облицовка камнем. Мокрый фасад. Фасадные панели. Дизайн и декор

Говорят, что на человека как на индивидуальность — смотрят три раза за его жизнь при рождении, во время свадьбы и, наконец, на похоронах. Все остальное время он является частью целого, членом семьи или Рода, а все его заслуги и неудачи сливаются воедино с достижениями и неурядицами семьи. Как хоронили древних русичей до принятия христианства, и что изменилось с приходом новой веры?

Курганы

Древние славяне по-разному провожали своих покойников в потусторонний мир, в зависимости от места проживания и эпохи. В лесистых местностях, где было достаточно древесины, сооружали погребальные костры — кроды, в степных районах хоронили в земле, а если смерть настигала человека в морском походе — тело предавали воде.

После сжигания тела прах либо хоронили в кургане, ссыпав в специальный горшок, либо развеивали над полями. Как правило, погост, где были погребены урны с прахом, располагался на другом берегу реки от поселения, к нему нужно было добираться по мосту.

Таким образом, мир живых и мир мертвых был разделен водой, а связующим звеном между этими мирами являлся мост. Это верование перекликается с мифом Древней Греции о Хароне и реке, протекающей в потустороннем мире — Стиксе.

В дохристианскую эпоху на погосте русичей не строили церквей, но там обязательно находился Кумир Рода, вырезанный из крупного цельного бревна или куска древесины, его высота была в пределах двух саженей (более четырех метров).

Курганы насыпали не очень высокими — от двух до четырех метра в высоту, в зависимости от статуса покойного. Располагались они на расстоянии в 6 метров друг от друга в шахматном порядке, чтобы тень не падала на соседние сооружения во время захода и восхода солнца.

Сооружали курган таким образом: ставили столб, к нему прикрепляли еще четыре столба, наверху на них устанавливали площадку, а на нее — глиняный сосуд с прахом. Рядом укладывали все, что по поверьям могло понадобиться душе в ином мире — оружие для мужчин и домашнюю утварь для женщин. Все это накрывали тканью — платом — а затем засыпали землей.

Некоторые курганы изначально делали более просторными, внутрь вел бревенчатый проход — благодаря этому один курган служил местом захоронения нескольких урн одной семьи.

Традиция строить домики — домовины, на столбах над местами захоронений в некоторых областях России сохранилась и до наших дней. Это небольшие сооружения размером примерно 1х1 метр, в виде коробки, состоящей из трех стен, пола и крыши. Одна из сторон отсутствует, поэтому в домовину можно положить поминальное угощение. Кроме того, такое сооружение, по поверьям, является уютным домиком для души, которая время от времени возвращается на могилу. Все это очень напоминает избушку на курьих ножках — дом сказочной Бабы Яги. Видимо, не все в сказках является выдумкой, кое-что взято из реальной жизни.

Кроме того, на старых деревенских кладбищах и сейчас кое-где сохранились деревянные кресты, покрытые деревянными же дощечками — это тоже своеобразная крыша, но она покрывает не домовину, а крест.

Похороны

Умершего сначала обязательно обмывали, облачали в чистые одежды, клали на лавку головой к красному углу, в котором стояли домашние кумиры — подобие современного иконостаса.

Руки и ноги связывали тонкой веревкой, тело накрывали белым холстом. Стеклянных зеркал в домах не было, вместо них использовали отполированные бронзовые или медные пластины — зерцала. Эти зерцала завешивали полотном, чтобы душа не заблудилась в ином мире, не осталась в зерцале и не забрала с собой кого-нибудь из членов семьи.

Двери в доме, где был покойник, не закрывали на замок, благодаря чему душа могла свободно перемещаться по усадьбе, в ожидании похорон и отправления на небо. Эта традиция в деревнях сохраняется и до настоящего времени, чем иногда пользуются недобросовестные односельчане, и стараются незаметно вынести что-либо со двора или из дома — по-просту украсть.

На глаза покойному клали тяжелые монеты — серебряные или медные, чтобы они не могли открыться. Иногда монеты помещали и в рот покойнику — его плата за перевоз в иной мир.

Издавна на Руси с покойным на Руси три дня — эта традиция сохранилась и с приходом христианства. В дохристианскую эпоху, покойника в день кремации перекладывали в лодку или ладью, в которой он переплывал реку Смородину — славянский аналог древнегреческого Стикса.

Позже, когда умерших начали хоронить в земле, лодка стала менее просторной, немного видоизменилась, приобрела крышку и другое название. Но и до сих пор, увидеть во сне человека в лодке означает его скорую смерть. А гроб, как в старину, называют домовиной.

Все три дня, в течение которых покойник находился дома, жрецы читали специальные напутствия, обращались к Перуну, ранее умершим предкам и высшим силам с просьбой принять его душу, перечисляли его заслуги на этом свете.

Из дома тело в лодке выносили вперед ногами, как будто покойный вышел сам. По традиции, несли его чужие люди, родные же не должны были идти впереди покойника.

Непосредственно перед помещением на место погребального костра, родственники целовали лоб умершего для получения от него энергии.

Иногда вместе с умершим мужем на тот свет отправлялась и его жена, причем делала это добровольно, показывая таким образом, что не желает с ним расставаться. Она одевала свои лучшие одежды, прощалась и родными, и при этом всячески веселилась — ведь впереди ее ждал лучший мир, жизнь с любимым в Свароге или в Ирии. В день кремации ее убивали, а тела сжигали на одной кроде.

Но чаще всего в рай знатного русича сопровождала одна из его наложниц, она добровольно соглашалась умереть, чтобы не расставаться со своим господином.

Вместе с умершим мужчиной сжигали трупы его коней и домашних животных. Для этого кроду составляли из дров, дающих много жара и огня — березы, дуба, кедра. Эти деревья считались священными и наиболее подходящими для кремации.

Пепел с кроды собирали в урну — домовину, и ставили ее на площадку, опорой для которой служили столбы. Сверху столбы закрывали крышкой, после чего и насыпался курган.

Тризна

Как правило, сожжение тела совершали на закате дня — жизнь кончилась так же, как завершается день. А Солнце — Сварог на ночь уходит в потусторонний мир — Навь и своими лучами освещает дорогу душе.

После сожжения устраивали поминальный ужин или тризну. Неподалеку от курганов и долины мертвых находилась площадка для воинских состязаний — ристалище. Если умерший был воином, кроме традиционного ужина на ристалище устраивали театрализованное представление в память о его подвигах. В ночь похорон никто не спал, печаль сменялась весельем, жизнь продолжалась.

Древние славяне свято верили в то, что человек не умирает полностью, а его душа направляется в лучший мир, чтобы затем вернуться на землю. Поэтому скорбь была не главным чувством на поминках. Здесь устраивали так называемые похоронные игры, разыгрывали сценки из жизни покойного, рассказывали о его жизни, вспоминали о других умерших родственников и их заслугах перед семьей и Родом.

Так своеобразно проходила тризна — поминки. Живые сами вкушали вкусные блюда, а на утро следующего дня отправлялись к свежему кургану «кормить покойника» — несли ему простое угощение — сладкую кашу или блины с медом. Это еще одна языческая традиция, сохранившаяся до наших дней.

Рассказ очевидца

Арабский писатель и путешественник 10 века Ахмед Ибн Фадлан побывал в Волжской Булгарии и в Древней Руси, после чего написал свои знаменитые «Записки» , в которых сделал описание похорон знатного русича. Естественно, что почести, о которых рассказал Фадлан, воздавались не всем, чем важнее и богаче был покойный, тем пышнее и значительнее был погребальный обряд.

Путешественник очень хотел побывать на похоронах важного русского господина, и вот, наконец, до него дошли вести о смерти одного из них. По его словам, умершего положили в могилу и накрыли крышей, там он находился в течение десяти дней, и не испортился из-за прохладного климата, а только почернел.

Все это время шли приготовления к похоронам — покойному шили одежду, готовили домашних животных, выбирали человека, который должен умереть в день похорон.

Ибн Фадлан рассказывал, что если умирал бедный русич, для него делали маленький корабль, в нем же его и сжигали. Ритуал похорон богатого человека проходил сложнее — община собирала все его деньги и делила на три части. Одну оставляли семье, вторую использовали для пошива одежды покойнику, третью расходовали на поминальный ужин, который арабский путешественник назвал на свой манер набидом.

Когда умирает глава большого и знатного рода, его отроков и девушек спрашивают, кто из них хочет отправиться в мир иной вместе с хозяином. Если кто-либо высказывал такое желание и говорил об этом, он уже не вправе был отказаться от своих слов, даже если бы захотел, ему не позволило бы общество и родственники покойного.

Чаще всего о намерении отправиться в лучший мир вместе с умершим господином заявляют его девушки — кого имел ввиду арабский путешественник не совсем ясно. Возможно это действительно были рабыни, или ближайшие родственницы покойного.

С этого момента девушку начинали оберегать две ее подруги, куда бы она ни пошла. Они внимательно ухаживали за ней, и иногда они даже мыли ее ноги. Все время, пока шла подготовка к похоронам, девушка веселилась, радовалась, хорошо питалась и пила вкусные напитки.

В день сожжения покойного и девушку доставляют к реке на которой уже стоит похоронный корабль. Судно вытаскивают на берег и ставят на подпорки из белого тополя или другого дерева, вниз накладывают как можно больше сухих дров.

На корабле заранее ставят скамью, покрывают стеганными одеялами, византийской парчой, подушками, сооружая подобие палатки. Изнутри корабль обшивают дорогими тканями. После этого покойника достают из могилы и привозят на корабль.

Всеми работами руководит пожилая женщина, которую Ахмед Ибн Фадлан назвал ангелом смерти. По словам путешественника, женщина имела совсем не ангельский вид: была суровой, мрачной, большой и толстой, более похожей на ведьму, чем на ангела.

Покойного, после извлечения из могилы, наряжали в шаровары, гетры, парчовый кафтан с золотыми пуговицами, сапоги, шапку из парчи и соболя.

Затем относили на корабль и сажали в палатку, установленную на корабле. Его помещали на матрац и подпирали подушками. Рядом ставили сосуд с хмельным напитком, все его оружие, благовонные растения, хлеб, мясо и другие продукты.

На корабль же помещали собаку умершего — убитую и разрезанную на две части. Двух коней гоняли до тех пор, пока они не вспотеют, после чего убивали их мечом, разрезали и бросали мясо рядом с разрезанной собакой. Таким же образом убивали двух волов, петуха и курицу.

Девушку, пожелавшую быть убитой, трижды поднимали на некоем сооружении из досок, похожем на большие ворота. При этом она говорила, что видит своих умерших родителей, родственников и господина, который сидит в прекрасном саду и зовет ее. Во время этого она убивала курицу, отрезая ей голову, и тоже бросила ее на корабль.

Добровольную жертву отводили на корабль, где она снимала браслеты с рук и с ног, отдавала их ангелу смерти и девушкам, которые охраняли ее все это время. По словам автора, эти девушки были дочками ангела смерти.

На корабле ее отводили в отдельную палатку, вокруг которой стояли мужчины и стучали в щиты, чтобы заглушить ее крики. Девушке давали выпить хмельного напитка — сначала один кубок, затем еще, и при этом пела песни.

После этого ей нужно было войти в кабину, где в подушках сидел ее господин. Когда девушка заколебалась, старуха — ангел смерти — втолкнула ее, и вошла вместе с ней. При этом мужчины били в щиты еще громче, стараясь заглушить крики несчастной, чтобы другие девушки не испугались, и не отказавались бы умирать вместе с хозяевами.

Девушку положили рядом с хозяином, ангел смерти обвила вокруг ее шеи веревку, оба конца которой тянули двое мужчин, чтобы задушить ее, а сама втыкала в нее кинжал. В результате жертва умирала.

После этого ближайший родственник покойного подходил к кораблю с горящей лучиной и поджигал дрова, уложенные под кораблем. Затем с подожженными лучинами подходили и другие участники действа.

Пл рассказам Ахмеда Ибн Фадлана, в это время подул ужасный ветер, вскоре весь корабль и помостки были охвачены огнем, и уже через час все сгорело полностью — настолько большим был костер.

Один из русов, находившийся рядом с путешественником, сказал, что арабы поступают глупо, что предают своих любимых людей земле, где их прах поедают черви. Русичи сжигают покойников в одно мгновение, и те попадают в рай тотчас. Он добавил так же, что Бог послал сильный ветер, и корабль и господин и девушка быстро превратились в золу и пепел.

На месте жертвенного костра соорудили круглый холм — курган, поставили в середине столб из белого тополя, написали на нем имя умершего и имя царя русов и ушли, совершать поминальный ужин.

По словам Ибн Фадлана, участники похорон так активно поминали, так пили набид днем и ночью, что некоторые из них умирали с чашами в руках.

Для справки : «Записки» арабского писателя в современном виде впервые были опубликованы в 1823 году. Список (копия) произведения нашел востоковед Заки Валиди в 1923 году в библиотеке имама Али ибн-Риза в Иране. Фотокопии документа иранские ученые передали Академии Наук СССР в 1937 году, после чего российские ученые сделали его перевод.

Историки спорят по поводу аутентичности «Записок», а так же относительно того, кого в них называют русичами — действительно славян, или же скандинавов, торговавших на территории Волжской Булгарии и других земель, впоследствии ставших частью Руси — России.

Обе версии имеют право на существование. Тем более, что славяне были и остаются крупнейшей на территории Европы этноязыковой общностью, которая в течение веков вела торговлю со скандинавами. А те, в свою очередь, активно заселяли северные территории восточных славян. Об этом свидетельствуют находки 9-10 веков на Рюриковом городище, и в других курганах-захоронениях. Найденные артефакты по времени совпадают с событиями, описанными Ибн Фадланом.

Важный пласт в понимании мировоззрения славян является их представления о загробной жизни. Но, в данной области существуют следующие причинно-следственные связи, которые мы не можем игнорировать. От представлений о загробной жизни напрямую зависит обряд погребения, но именно через археологические и иные данные, которые описывают славянские погребения, мы понимаем, какие представления были о загробной жизни у славян. Итак, нас интересуют два момента. Как хоронили славяне – язычники своих родичей, и как они представляли загробную жизнь, «Тот свет».

Говорить о единой традиции в этих вопросах не приходится, так как в силу исторического развития корректировались и менялись представления о загробной жизни и, соответственно, изменялся и обряд.

Любой культуре свойственно трансформироваться в силу субъективных и объективных причин. Так как представление о загробной жизни напрямую связано с религиозной практикой, то можно назвать христианство, как основную причину для смены представлений о жизни после смерти, но иногда существенно изменяют погребальные обычаи, культурные связи. Но, нас интересует языческая Русь и общеславянские представления о жизни после смерти. Так же, интересно начло двоеверия на Руси.

Начнём освещать этот далеко не простой вопрос с конца, и расскажем об основных способах погребения.

Эволюция погребальной обрядности и отличные друг от друга формы погребального обряда отмечают существенные перемены в осознании мира.

Существует несколько принципов захоронения умерших предков. Вначале был период эмбрионных захоронений, потом был период, когда труппы сжигали (в этот же период были зафиксировано и трупополжение), потом был период насыпей, потом снова период кремации. Иногда, несколько типов сосуществовали вместе.

Поза эмбриона по археологическим раскопкам.

Скорченные погребения имитировали позу эмбриона в материнском чреве; скорченность достигалась искусственным связыванием трупа. Родичи готовили умершего ко второму рождению на земле, к перевоплощению его в одно из живых существ. Идея перевоплощения основывалась на представлении об особой жизненной силе, существующей раздельно с человеком: один и тот же физический облик принадлежит живому человеку и мёртвому. Отсюда древний обычай называть детей в честь умершего недавно деда или бабки.

Скорченность трупов сохраняется до рубежа бронзового века и железного. На смену скорченности приходит новая форма погребения: покойников хоронят в вытянутом положении. Но самая разительная перемена в погребальном обряде связана с появлением кремации, полного сожжения трупов.

Захоронения по обряду трупоположения богаче, чем при сожжении. Есть целый ряд погребений с богатым набором разнообразной лощеной посуды, изготовленной на гончарном круге (миски, трехручные вазы, гранчатые кувшины), фибул, различных украшений, стеклянных привозных кубков, узорчатых гребней, шпор.

В реальных археологических следах погребального обряда постоянно наблюдается сосуществование обеих форм – древней ингумации, захоронения покойников в земле. Описание этого обряда сохранилось и ВПЛ. В Повести Временных Лет сказано: «И аще къто умьряше, — творяху тризнy над нимь. И посемь сътворяху краду велику и възложаху на крадy мьртвьца и съжьжаху и. Посемь, събравъше кости, въложаху в судину малу и поставляху на стълпе на путьх, еже творять Вятичи и ныне».

Вятические курганы Х век с оградой и «столпом» с. «Боршево» (По В.В. Седову)

При трупосожжении же совершенно отчётливо проступает новая идея душ предков, которые должны находиться где-то в среднем небе, и, очевидно, содействовать всем небесным операциям (дождь, снег, туман) на благо, оставшимся на земле потомкам. Осуществив сожжение, отослав душу умершего в сонм других душ предков, древний славянин после этого повторял всё то, что делалось и тысячи лет тому назад: он хоронил прах умершего в земле и тем самым обеспечивал себе все те магические преимущества, которые были присущи и простой ингумации.

Н.Н. Велецкая в исследовании «Языческая символика славянских архаичных ритуалов», отмечает что: «похоронную обрядность принято относить к семейной обрядности; однако безоговорочно это так лишь в отношении современных славян. В языческой погребальной обрядности социальный момент играл существеннейшую роль. Характерно восприятие смерти не как узкосемейного, а общественного явления». При похоронах прекращается вся работа, и община участвует в ритуале.

Славянское погребальное сооружение по раскопкам Боршевских курганов (реконструкция). (По А.З. Винникову, А.Т. Синюук)

Процесс погребения представляется себе так: складывали погребальный костёр, на него «възложаху» мертвеца и это похоронное дело сопровождалось религиозно-декоративным сооружением — вокруг крады прочерчивали геометрически точный круг, рыли по кругу глубокий, но узкий ровик и устраивали лёгкую ограду вроде плетня из прутьев, к которому прикладывалось значительное количество соломы. Когда зажигали огонь, то пылающая ограда своим пламенем и дымом закрывала от участников церемонии процесс сгорания трупа внутри ограды. Возможно, что именно такое сочетание погребальной «громады дров» с правильной окружностью ритуальной ограды, отделявшей мир живых от мира мёртвых предков, и именовалось «крадой».

Ю.А. Бутенко подчёркивает: «После тризны производился ещё один ритуал, разбивался керамический сосуд, а осколки его клали в яму. Далее производилась вторичная засыпка могилы. Обычай класть в могилу битую посуду восходит ко временам индоевропейской языковой культурно-исторической общности». Семантика данного обряда не понятна, но он прослеживается в различных индоевропейских культурах.

Раз в год у славян проходил навий день. День поминовения умерших предков. В словаре Даля, «Навь это день поминовение предков. В южной Руси понедельник, в средней и северной — вторник на Фоминой».

В. 3. Завитневич в одном курганном кладбище обнаружил остатки вертикальных столбов, что позволило ему так представить обряд погребения: «… на месте сожжения покойника ставили круглый столб; вокруг столба делали земляную насыпь; на вершине насыпи, на столбе, ставили урну». Чаще всего в эту урну ссыпался прах покойного.

После сожжения покойника, проводилась тризна в память о покойном. Как правило, это были не скорбные трапезы. Предки считали, что души умерших, пируют с ними и за этим процессом следят. Этот до сегодняшнего дня осталось в погребальной традиции, когда и умершему человеку наливают спиртной напиток и накрывают тару кусочком хлеба. А в некоторых деревнях зафиксирован обычай садить мёртвого человека со свечкой в руках во время поминок.

Славяне просто относились к смерти, И.С. Тургенев писал в своих «Записках охотника»: «Удивительно умирает русский мужик! Состоянье его перед кончиной нельзя назвать ни равнодушьем, ни тупостью; он умирает, словно обряд совершает: холодно и просто». И смерть не воспринималась как горе, а как радость, ибо славяне верили в перерождение. Ибн-Даст в «Книге драгоценных сокровищ» (30-е гг. Х в.) сообщает, что когда у славян кто-нибудь умирает, то женщины «царапают себе ножом руки и лицо», но уже «при сожжении покойников придаются буйному веселью, проявляя тем свою радость по поводу милости, сделанной ему [покойному] Богом».

Это отмечает и Н.Н. Велецкая, описывая хорватский обычай: «со второго дня после смерти до выноса на кладбище причитание прекращается. В этот период происходят ритуальные оргии: смех, хмельное питье, музыка, песнопения, танцы, игры, сексуальная свобода. Все они имели форму, строго определенную ритуалом».

Из числа элементов погребального обряда следует назвать: курганные насыпи, погребальное сооружение в виде человеческого жилища и захоронение праха умершего в обычном горшке для еды.

Это достигалось посредством закапывания сожженного праха в землю и постройки над погребением модели дома, «домовины». Много времени спустя, в 9 — 10 вв. н. э., когда уже сформировалась Киевская держава, среди некоторой части русской знати снова появился обряд простого захоронения без сожжения, что произошло, по всей вероятности, под влиянием возобновившихся связей с христианской Византией. Но как только началась многолетняя война с империей, великокняжеское окружение подчеркнуто вернулось к кремации. Курганы эпохи Святослава, преследовавшего христиан, были грандиозными сооружениями на высоких берегах рек, погребальные костры которых должны были быть видимы в радиусе около 40 км, т. е. на пространство четырех — пяти тысяч квадратных километров!

Длинные курганы (По В.В. Седову)

В древности могилы каким-то образом отмечались (курганы, насыпи, камни, домовины и т.п.). О последнем этапе погребального обычая славян летопись сообщает: «по семъ же събравше кости, вложаху въ ссудъ малъ и поставляху на столпѣ на путѣхъ «после того, собрав кости, вкладывают в малый сосуд и ставят на столпы-домовины у дороги». По мнению Б.А.Рыбакова, летописный столпъ (сътълъпъ) представлял собой домовину – сооружение над могилой в виде небольшого домика, сторожки, кельи. Подобные домовины-столпы бытовали в России ещё в XIX в.

Погребальные домовины (летописные «столпы») в России XIX в.

Этот погребальный элемент отмечает и Олеарий в XVII в.: «Над могилами хоть несколько состоятельных покойников русские… ставят небольшие избушки, в которых стоя может поместиться один человек».

Но, сохранились и более древние свидетельства о домовном погребальном обычае славян. Первоначально, предков хоронили в ладьях, как и скандинавов:

Вот что пишет арабский путешественник и писатель Ахмед Ибн-Фадлан во время поездки в качестве посла багдадского халифа в Волжскую Болгарию в своем сочинении, называемом »Книга»: «Итак, они положили его в могиле и покрыли ее над ним настилом на десять дней, пока не закончат кройки его одежд и их сшивания.

А именно: если (это) бедный человек, то делают маленький корабль, кладут его в него и сжигают его. Что же касается богатого, то собирают то, что у него имеется, и делят это на три трети, причем (одна) треть – для его семьи, (одна) треть на то, чтобы на нее скроить для него одежды, и (одна) треть, чтобы на нее приготовить набиз, который они пьют до дня, когда его девушка будет сожжена вместе со своим господином».

Сам же обряд похорон он описывает следующим образом: «После ритуального сожжения умершего, соплеменника русы, оставили надпись на могиле: «Потом они построили на месте этого корабля, который они вытащили из реки, нечто подобное круглому холму и водрузили в середине его большую деревяшку хаданга (белого тополя или берёзы), написали на ней имя [умершего] мужа и имя царя русов и удалились».

Хоронили покойников головою на запад. Смысл такого трупоположения был в том, что глаза умершего были обращены на восток, на восход солнца — при ожидаемом в будущем воскресении воскресший увидит солнце в момент восхода. Постепенно устанавливался обычай хоронить в гробах или колодах, которые и в XIX в. именовали домовинами.

Но Огненного погребения удостаивались только свободные люди, не запятнавшие себя при жизни недостойным поведением.

Но, есть ещё два момента в погребальных обычаях, которые стоит осветить. Это похороны так называемых «заложных» покойников, и обряд умерщвление при достижении определённого возраста.

Мирослав Курганский в одной из своих лекций отмечает, что «согласно традиционным народным представлениям, после смерти человек должен был уйти в «Иной Мир» – но только если умер в свой срок, «своей смертью». Люди, умершие до срока: убитые, самоубийцы, погибшие от несчастного случая, не могут окончательно покинуть мир Яви. Они становятся заложными покойниками и обитают вблизи от людей, доживают за гробом положенный им срок жизни. По народным поверьям, заложные покойники склонны вредить людям».

Похороны таких умерших выражались в вышвыривании тела подальше в болото или овраг, после чего его заваливали сверху ветками. Делалось это для того, чтобы не осквернять землю и воду нечистым трупом.

Рассказывая об обычаи убивать родичей при достижении ими 60 лет Н.Велецкая, указывает на два поздних обрядах, русские «Саночки» и украинские «Поминки», где отмечались прижизненные поминки, с последующим ритуальным шествием к месту будущего захоронения. Исследователь считает, что это более поздняя стадия, рудимент обряда умерщвления родича при достижении им старости. Этот обряд имеет реальные свидетельства. Так западные славяне уводили родича в лес и убивали, иногда, родичи уходили сами, или уезжали зимой на саночках в степь замерзать. Вариантов много, но все они имеют место быть. Такой обряд вызван тем фактом, что человек в старости является обузой для семьи и рода. Он постепенно теряет физическую силу. Он не могут уже полноправно принимать участие в аграрной деятельности рода. Считалось позорным влачить такое существование.

Н. Велецкая приходит к заключению о том, «что умерщвление при признаках старости в качестве элемента социального уклада, узаконенного обычным правом, — явление праславянское и, очевидно, у славян имело место лишь в начальный период их истории. Об этом свидетельствует, прежде всего, то обстоятельство, что следы его как общественного ритуального действа отразились в славянской обрядности и обычаях преимущественно в игровой и драматизированной форме».

Но, даже после принятия христианства, многие элементы языческого остались в культуре. Так, после смерти князя Владимира, его, по языческим обычаям выносили из терема через специальную вырубленную дыру, дабы его душа не осталась в мире живых. До сегодняшнего дня многие элементы погребального обычая, присутствуют в нашей традиции. Это и еловые ветки, которыми устилают путь к месту захоронения, это и занавешенные зеркала в доме и многое другое.

Мы поведали о различных способах проводах на тот свет, но это менее интересно по отношению к мировоззренческой составляющей этих обрядов. Как себе представляли себе загробный мир, «тот свет» славяне? Частично мы уже рассказали об этих представлениях, когда описывали погребальные обычаи, но расскажем о всех пластах представлений о загробном мире. Существует, как минимум два варианта представления о жизни после смерти. Это реинкорнация и переход на небо/Иной мир/Вырий (иногда происходит отождествление покойника со звёздами и т.п.).

Из данных археологии и опираясь на этнографический материал, можно с уверенность сказать, что наши предки верили в реинкорнацию.

Предки верили в реинкорнацию в человека: Н.Н. Велецкая отмечает, что «в южнославянской народной традиции прослеживаются рудименты представлений о переходе души умершего в новорожденного ребенка, а так же о перевоплощении душ умерших в животных». Это подтверждает и хронист Винцент, «повсеместное прусское безумие - верование, будто бы высвободившиеся из тела души воплощаются вновь в человеческое тело, иные же звереют, приобретая тело зверя».

Отсюда становиться понятным, почему у славян было заведено называть детей в честь умерших предков.

Интересна в этом смысле и русская поговорка: «Не бей собаки, и она была человеком».

Мирослав Курганский отмечает, что «в народных сказках нередко встречается мотив превращения людей после смерти в растения и животных. К примеру, в сказке «О злой мачехе» убитая мачехой падчерица после смерти превращается в калину. Прохожие делают из этой калины дудочку, которая сама играет и рассказывает об убийстве».

До сегодняшнего дня отслеживается традиция садить деревце рядом с могилкой, так как считается, что в это деревце поселится душа умершего.

В христианской традиции мы находим некоторые отголоски былых представлений о реинкорнации: «в волынском Полесье бытовало представление, что иногда Бог, в наказание за грехи, вселяет душу умершего человека в тело животного».

Н.Н. Велецкая, анализируя отголоски языческих представлений о реинкорнации, отмечает, что для старообрядческой среды характерна заметная реставрация язычества в мировоззрении и культовых действах, для хлыстовского вероучения в особенности: «По смерти добрых и угодливых Богу людей души их преобразуются в ангелов, а иные причисляются, по мере заслуг, к лику святых…, нечестивые люди… переселяются в скотов, гадов и проч. И опять из скотов и гадов переходят в новорожденных младенцев…».

Старообрядческие надгробия «часовенки» (По Н.Н. Велецкой)

В пословицах и поговорках отражается ментальность нашего народа, его историческая память. И недаром сохранилась поговорка: «Родится на смерть, а умирает на жизнь».

Вера в реинкорнации, это архаичное явление. Вера в то, что душа человека уходит в «Иной мир» имеет больше доказательств и несколько различных форм. Но, это связано с тем, что исторически эти представления стоят к нам значительно ближе.

Условно вера в иной мир делиться на две части. Это представление о Вырии/рае и вера в то, что жизнь человека соотнесена со звёздами, иногда с солнцем, и человек после смерти отправляется жить на свою звезду.

Славяне, недаром рядом с умершим складывали посуду и оружие, недаром строили курганы/избушки. Они точно знали, что понадобиться их предку на «Том свете».

В книге “Языческая мифология славян” так описывается загробный мир: «…рай представлялся славянам красивым вечнозеленым садом, пребывание в котором вечно и счастливо… Рай – место счастья и изобилия… язык народных загадок называет раем водяные источники, что указывает на древнейшую связь идеи рая с небесными дождевыми колодцами».

Иногда же славяне помещали вырей (рай) не на небе, а на земле, где-то далеко за морем. Так, согласно украинским преданиям, вырей – «теплая страна, лежащая далеко на востоке у самого моря, куда скрывались на зиму птицы, насекомые и гадюки». По другим рассказам вырей находился на юге. Много веков на Руси ходило сказание о Макарийских островах, где реки – медовые и молочные, а берега – кисельные. Эти острова лежали тоже где-то далеко на юге или на востоке».

Чётко установлено, что у славян было представление о Явном мире и мире навьих духов (умерших предков), но существуют гипотезы, что у славян не было Пекла и нави.

Об этом говорится Т.А.Волошиной: «Чтобы попасть в языческий рай славян, не нужно никакого искупления грехов и запаса добрых дел Туда попадают все, независимо от образа жизни и социального положения. Славянский рай – это загробный мир вообще. У славян не было оппозиции рай-ад (место, где обитают души добрых, — место блаженства; место, где обитают души злых, — место мучений)».

Но многие учёные не согласны с это точкой зрения, например М. Семёнова пишет следующее: «В сказаниях многих народов, близких к славянам, упоминают мост в языческий рай, чудесный мост, по которому могут пройти лишь души добрых, мужественных и справедливых. По мнению ученых, существовал подобный мост и у славян. Его мы видим на небе в ясной ночи. Теперь мы называем его Млечным путем. Самые праведные люди без помех попадали по нему прямо в Светлый Мир. Обманщики, мерзкие насильники и убийцы проваливаются со звездного моста вниз – во мрак и холод Нижнего Мира. А иным, успевшим натворить в земной жизни и хорошего, и дурного, перейти через мост поможет верный друг – Черная Собака…». Представления о Пекельном царстве, по мнению Иванова и Топорова, произошло под влиянием христианства, отсюда двоякость интерпретаций учёных.

Мирослав Курганский несколько по иному описывает дорогу «На тот свет»: «Реку Смородину можно перейти по Калинову Мосту – образ этот хорошо известен нам всем из русских волшебных сказок. Нужно сказать, что представление о Мосте, ведущем на Тот Свет, есть и у других народов. Так, германцы верили, что для того, чтобы попасть в Вальхаллу (рай воинов), нужно пройти по радуге – мосту Бифрост. Иранцы считали, что путь в рай лежит через мост Чинват».

По другой версии, путь на «Тот свет» равен пути на небо. В славянских сказках распространен мотив дерева — пути на небо. Герой русской сказки, например, лезет на дуб и по нему взбирается на небо. Дуб у языческих славян — священное дерево, связанное с культом предков, с воплощением душ умерших.

Изображения на средневековых надгробиях (По Н.Н. Велецкой)

Н.Н.Велецкая, описывая варианты представлений славян о пути на «Тот свет», пишет: «Представление о неведомой стране, в которую ведет долгий, далекий и трудный путь, — характернейший мотив сюжета о загробных странствиях. Отражения его содержат разные жанры фольклора в различных интерпретациях. Пожалуй, в наиболее ясной и безыскусной форме выражен он в духовных стихах:

…На путь бо иду долгий,…

И во страну иду чужую,

И деже не нем, что срящет мя…».

Но если суммировать факты получается, что после смерти, если человек жил по правде, он должен преодолеть некий путь (Калинов мост, млечный путь, залезть на дерево), после чего он окажется в Вырие/Ирии/Рае, где всё есть, а жизнь чудесна. Таким образом, рисуется идеальный мир, в котором и будет дальше жить предок, а, возможно, впоследствии вернётся в Явь.

Но, как показывают археологические данные, есть повод считать, что славяне верили во влияние звёзд на судьбу человека. Вот что пишет Н.Н. Велецкая «для славян характерно представление о влиянии звезд на людские судьбы. В общих чертах оно сводится к следующему. Со звездами связано жизненное начало человека. У каждого — своя звезда. С рождением она появляется на небосводе. Со смертью же происходит падение ее, либо туда уходит дух умершего (что в значительной мере определяется его действиями на земле, в последний период жизни в особенности)».

В подтверждение своих слов исследователь приводит цитату: «1207 гг.: «… Знамения бы многи на небеси:… течение звездное бы на небеси отторгаху бо звезды на землю мнети вещия я яко кончину, знаменья бо в небеси или во звездах или во слнци или в луне., не на добро бывает… или проявляють рати или глад или смерти»».

Так же, анализ средневековых славянских могильных плит, красноречиво показывает переход человека (а не души) на звезду. Это действие выражается в могильных рисунках, где рука соприкасается со звездой.

Но, как нам представляется, представления славян о «Том свете» это поздний языческий пласт верований, который, частично наслоился на христианские представления о загробном мире.

Как хоронили умерших древние славяне? и получил лучший ответ

Ответ от? Золотко?[гуру]
Погребение умерших древними славянами было обставлено многообразной обрядностью, которая существенно менялась с течением времени. В глубокой древности тело умершего помещали в деревянный гроб, который переносили на возвышенное место, где уже был приготовлен постамент из дров, обкладывали сухой соломой и сжигали.
Оставшиеся после сожжения останки помещали в урну и хоронили в специальном могильнике. С течением времени (по мере того, как развивались представления о загробном мире) обряд погребения претерпел существенные изменения. Они особенно заметны при многочисленных раскопках богатых княжеских погребений.
Когда в 1015 году скончался киевский князь Владимир, его тело было положено в гроб и торжественно захоронено в полном вооружении, вместе с запасами пищи в глубокой могиле, на которой был насыпан высокий курган.
Обязательной частью погребального обряда была тризна - поминальный пир, во время которого приветствовали богов подземного мира и призывали их как можно скорее принять к себе умершего.
Для этого осуществлялось «кормление земли» - ритуальное закапывание специально приготовленных яиц и сосудов с брагой.
Во время тризны поминали и других умерших, которых почтительно называли «дедами» .
Отголоски этого обычая дошли до наших дней в виде обычая оставлять угощение на кладбищах на Пасху и в субботний день перед началом Дмитровского поста -дмитровскую родительскую субботу (первую субботу ноября) .
Культ предков, уходящий своими корнями в глубокую древность, был воспринят пришедшим на Русь христианством, которое дополнило его своими представлениями о загробной жизни.
Источник: http://newciv.relarn.ru/work/2-09/All of all/str_6.htm

Ответ от Пользователь удален [гуру]
У древних славян бытовали три вида захоронения умерших - сожжение на костре, захоронение в земле и оставление в каком-нибудь пустынном месте. Обычай сжигать умерших исчез с принятием христианства. Любопытно, что захоронение в земле было возможно лишь в тех случаях, когда покойник был чист, то есть не связан ни с какими враждебными силами, которые могли бы осквернить землю.
Подобное представление основывалось на том, что древние славяне обожествляли землю, считая ее живым существом. Поэтому тех, кто по какой-либо причине умер раньше отведенного природой срока, не закапывали в землю, а оставляли в особом месте, прикрыв сучьями и листьями.
Такой способ захоронения не был свойствен исключительно древним славянам: ученые установили, что он был распространен у всех первобытных народов. Похороненных подобным образом так и называли - заложны-ми покойниками.
Обряд для умилостивления земли сохранился и в некоторых позднейших религиозных системах. Например, древние зороаст-рийцы заканчивали похороны специальной искупительной жертвой, цель которой - не допустить гнева земли. Этот гнев земли, не принимающей умершего, может выразиться и в том, что умерший сможет выходить по ночам из могилы. Отсюда и происходят рассказы о вампирах и вурдалаках, широко распространенные в средние века.
Для того чтобы избежать подобной опасности, древние славяне придумали специальный ритуал. Он заключался в том, что умерших хоронили в большой яме, над которой возводили легкую постройку, не засыпая ее полностью землей. Такое сооружение называлось убогим домом и строилось в глухих местах, чаще всего в оврагах или среди болот.
Позже, после распространения христианства, над такими местами возводили церкви, и тогда место захоронения превращалось в кладбище.

Ответ от Ўрий Портовский [активный]
Погребение и сжигание тел у Славян:
В первом периоде, при культе Славы было единобожие и было погребение тел. Во второй период своего развития под влиянием чужих языческих религий, славянство погрузилось в многобожие и стало сжигать тела (с. 74).
На курганах славяне проводили Тризны, совершая культ славления. Славили знамёна, так как на их изображалась Слава. (с. 85).
«И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его». (Еккл. 12, 7).
«Восхваляем и Сварога, Деда Божия, потому как ждёт Он нас. И эту воду живительную пьем, животворимся, доколе не прейдем, потому, как все к Нему проследуем в луга благодатные райские. (ВК, 11.А) Как умрем, в луга Свароговы идем.

Похоронный обряд - неотъемлемая часть жизни, переход Души в другой мир, восхождение на другую ступень. Печаль по ушедшим у славян была не так горька - похоронный обряд завершался общим пиршеством, где вспоминали ушедшего добрым словом, но не плакали и не причитали. Более поздние погребальные обряды стали включать в себя плачи по умершим, но древние традиции похорон славян основывались на согласии живых с происшедшей смертью.

Похороны по славянской традиции - это кремация, называли этот ритуал «крадой ». Прах по славянским традициям похорон хоронили в курганах вокруг поселений, в более позднее время - даже рядом с собственным домом. Прах хоронили в деревянных домовинах - это своеобразный «дом для мёртвого».

Похоронный обряд был сопряжен с представлением того, что тело умирает, но душа все же какое-то время жаждет воды, еды, тепла. Поэтому в обрядности присутствуют свечи, питье, пища. Предполагалось также, что умершему в загробном мире могут понадобиться некоторые вещи, украшения, бытовые принадлежности. Поэтому все нужное укладывалось вместе с покойным в костёр.

Погребальные обряды («тризна »), совершались уже после захоронения. Поминовения усопшего включали в себя пляски, игры, состязания, песни, пир и военные соревнования. Готовилась ритуальная пища - «страва ». Всё это делалось в честь покойного. Важно было таким образом «отслужить» тризну рядом с тем местом, где похоронили человека, в честь которого все совершалось. Несколько позднее уже такой обряд стали называть «поминками».

Однако «поминки » совершались (да и сейчас совершаются) в несколько этапов:

• сразу после захоронения;
• на 3-й день – третины;
• на 9-й день – девятины;
• 40-й день – сороковины;
• 1 год и так далее.

Иногда с умершим человеком прощались каждый день в течение 12 дней или одной недели. Иногда захватывали и другие периоды. Например, 20-й день, который именовался – полусороковины. В сороковины, 40-й день, считается, что дух умершего окончательно покидает землю, мир людей.

В сороковины обязательно нужно в кутном углу, особом месте для покойника, класть «помин». Он включает в себя – хлеб, стакан с водой. Предполагается, что скудная пища даёт понять душе покойного, что ему пора идти в иной мир, что теперь ему «не едать вволю хлеба живых», а полагается «вкушать пищу мертвых». Также покойнику могли стелить «постельку» в том месте, где он любил отдыхать. Но только после 40-го дня уже этого не делали.

После того, как семья отметила год после ухода близкого, его поминовение включалось в общие Дедовы дни - весной, летом и осенью.

Тайна: путешествие Души в загробный мир

Славянский погребальный обряд - крада

Ещё раз о похоронном обычае сожжения умерших. В «Повести временных лет» летописец Нестор пишет:

…Аще кто умряше, творяху тризно над ним, и по семь творяху кладу велику и взъложахут и на кладу, мертвеца сожьжаху, и посемь собравше кости вложаху в судину малу и поставляху на столпе на путех, еже творять вятичи и ныне…

В представлении древних славян именно такой способ прощания с умершим был одновременно и помощью ему в том, чтобы поскорее покинуть Мир Яви и уйти в положенное ему место – Мир Нави. Сожжения тела помогает Душе поскорее освободиться от груза земного и отправиться в загробное путешествие.

Известна более поздняя традиция - приглашать на похороны особых плакальщиц . Их называли:

• плакальщицы;
• рыдальщицы или рыдальницы;
• отпевальницы;
• причитальщицы.

Они пели особые старинные обрядовые песни, касающиеся проводов покойного в загробный мир, помогали родственникам и близким пережить горе, отдать свою боль - и продолжать жить.

Многое утрачено современными славянами. Если заглянуть в те дни, когда жили их предки, можно многое полезного почерпнуть не только для нынешней современности, но также и для построения лучшего будущего. Ведь, как известно: «Кто забывает прошлое, не знает его, тот не ведает, как жить в настоящем и как построить будущее».

Похоронный обряд

Еще со времен пастушеского быта и вплоть до принятия христианства наиболее распространенной формой погребения было курганное.

Хороня умерших, славяне клали с мужчиной оружие, конскую упряжь, убитых коней, собак, с женщиной клали серпы, сосуды, зерно, убитую скотину и домашнюю птицу. Люди думали, что отправля ют его на новое житье, подобно настоящему, но еще худшее. Поэтому снаряжали покойника в наилучшее убранство и клали с ним в могилу все, что ему необходимо было и при жизни.

Тела умерших возлагали на краду (костер), веря, что с пламенем их души попадут сразу в небесный мир.

Когда хоронили знатного человека, вместе с ним убивали несколько его слуг, причем только единоверцев – славян, а не иноземцев. Вслед за умершим супругом отправляли и одну из его жен – ту, которая добровольно соглашалась сопровождать мужа в загробный мир. Готовясь к смерти, она наряжалась в лучшие одежды, пировала и веселилась, радуясь будущей счастливой жизни в небесном мире.

Во время погребальной церемонии женщину подносили к воротам, за которыми на дровах лежало тело ее мужа, поднимали над воротами, и она восклицала, что видит своих умерших родичей и велит поскорее вести ее к ним.

Похороны завершались стравой – пиром-поминками и тризной – воинскими состязаниями. И то, и другое символизировало расцвет жизни, противопоставляло живых умершим.

Обычай обильного угощения на поминках дожил до наших дней.

На протяжении длительного периода сильно колебалось соотношение двух основных видов погребального обряда – сожжения и трупоположения.

Обычный тип русского погоста

Часто хоронили или сжигали в лодке (пережиток водяного погребения). У древних арийских народов было в обычае спускать трупы на лодках либо на плотике по воде. Память об этом методе сохранилась у русов, нормандских германцев при похоронах, которые обрисовали очевидцы.

Позднее самая форма так называемых колод (гробов) была похожа на лодку.

У старых родственных нам народов воспоминание о погребении такового рода хранилось на их монументах, где изображалась лодка.

В зимнее время племена, зашедшие на север, не могли по воде спускать покойников, а потому и обычай у них стал другой: там запрягали в сани необъезженных коней либо оленей и, положив на них лодку с покойником либо просто покойника, спроваживали его таковым образом в неизвестную даль, в неизвестную новую жизнь.

Память о похоронах такого рода сохранилась до позднейшего времени в старых наших ритуалах при похоронах и в народных сказаниях о ночных разъездах мертвецов-чернокнижников и также один набросок в рукописном (XIV в.) описании жития св. Бориса и Глеба. По указанию этой рукописи, мощи святого Глеба везут из Вышегорода в Киев на санях. Тело св. равноапостольного Владимира отпрыск его, Святополк, кладет в сани. Киевский летописец, говоря о поучении, какое писал своим детям Владимир Мономах, замечает, что он писал его, «сидя в санях», то есть перед гибелью, на смертном одре.

Первобытное погребение скорченных трупов, которым искусственно придавалось положение эмбриона в чреве, было связано с верой во второе рождение после смерти. Поэтому умершего и хоронили подготовленным к этому второму рождению.

С течением времени появился совершенно новый обряд погребения, порожденный новыми воззрениями о душе человека, которая не воплощается вновь в каком-либо другом существе (звере, человеке, птице), а перемещается в воздушное пространство неба.

Культ предков раздвоился – с одной стороны, невесомая, незримая душа приобщалась к небесным силам, от которых зависела погода, с другой стороны, благожелательных предков, «дедов», необходимо было связать с землей, рождающей урожай. Это достигалось посредством закапывания сожженного праха в землю и постройки над погребением модели дома, «домовины».

Захоронение (ингумация) предков в земле могло означать, во-первых, то, что они как бы охраняют земельные угодья племени («священная земля предков»), а во-вторых, что они, находящиеся в земле предки, способствуют рождающейся силе земли. Небо в этом случае в расчет не принималось.

При трупосожжении же совершенно отчетливо проступает новая идея душ предков, которые должны находиться где-то в среднем небе, в «аере» – «ирье», и, очевидно, содействовать всем небесным операциям (дождь, туман, снег) на благо оставшимся на земле потомкам. Когда в дни поминовения предков их приглашают на праздничную трапезу, то «деды» представляются летающими по воздуху; «душа покойника летит в небо». А если все души предков находятся в небе (в «ирье»), то они становятся как бы соприсутствующими с верховным небесным божеством. Предки помогают потомкам, прилетают к ним на «радуницу», когда «дедов» поминают на кладбище, на месте захоронения праха, у их дедовской домовины. Вот тут-то, очевидно, и возникает слияние идеи небесного бога, повелителя природы и урожая, с идеей предка-помощника, тоже оказавшегося в небесных сферах вместе с дымом погребального костра.

Два обряда погребений зарубинецкой культуры: а – трупоположение; б – сожжение

Трупосожжение не только торжественнее простой ингумации как обряд, но и значительно богаче по сумме вкладываемых в него представлений. Осуществив сожжение, отослав душу умершего в сонм других душ предков, древний славянин после этого повторял все то, что делалось и тысячи лет тому назад: он хоронил прах умершего в родной земле и тем самым обеспечивал себе все те магические преимущества, которые были присущи и простой ингумации.

Домики мертвых (домовины): 1 – Солотча (Рязань); 2 – Север; 3 – Карелия; 4 – Лехтинский р-н, хутор Рию-Варнка

Комплекс представлений, связанных с погребением предков, является общечеловеческим, и этнические особенности сказываются в деталях и в сочетаниях второстепенных признаков или в разновременности появления этих признаков, тоже в большинстве случаев общих для многих народов.

Из числа таких элементов погребального обряда у славян следует назвать курганные насыпи, погребальное сооружение в виде человеческого жилища (домовины) и захоронение праха умершего в обычном горшке для еды.

Изготовление домовины прямо связано с идеей посмертной жизни, а насыпка полусферических насыпей, по всей вероятности, отражает представления о трех горизонтальных ярусах Вселенной.

Курган изображает средний, земной ярус. Над курганом-землей находится небо, верхний мир, а под курганом – подземный мир мертвых.

Причину появления новых представлений о какой-то внутренней связи между посудой для еды и местопребыванием праха предка следует искать, очевидно, в главной религиозной задаче первобытных земледельцев – в изобретении магических средств для обеспечения своей сытости, благополучия. Горшок для варева был конечной точкой длинного ряда действий, обеспечивающих благоденствие земледельца. Горшок становился не только вместилищем праха, но и как бы постоянным напоминанием предку о первых плодах, о празднике благополучия.

Обрядность навсегда осталась соединенной с местом захоронения умерших, с домовиной на кладбище, под которой захоронен в горшке-урне прах предка. Обряд захоронения в урне объединял следующие идеи – представление о бестелесной душе (сожжение), заклинательную силу горшка для первых плодов (урна-горшок с прахом предка-покровителя), заклинание плодоносящей силы земли (зарытие урны в землю) и создание модели дома данной семьи (домовина над зарытой урной с прахом предка членов семьи).