тельствует о высоком уровне и масштабности финансовых операций, большой предприимчивости кооператоров, которая позволила им не только преодолеть финансовую катастрофу в стране, но и в значительной степени насытить сибирский рынок товарами.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф.д. 51, оп. 1, д. 1163, л. 3, 4.
2 Государственный архив Иркутской области. Ф.р. 322,оп.1, д.37,л. 168.
3 Государственный архив Красноярского края. Ф.р. 127, оп. 1, д. 132, л. 3, 4.
4 ГАНО. Ф. 31, оп. 1, д. 92, л. 37, 38.
5 Там же. Ф.д. 51, оп. 1, д. 1481, л. 136.
6 Протокол Общесибирского съезда работников неторговых отделов Сибирских кооперативных союзов от 29 декабря 1918 г., 6 января 1919 г. Красноярск, 1919. С. 25.
7 ГАНО. Ф.д. 51, оп. 1, д. 1184, л. 119, 120.
9 Закупсбыт: Хронико-документальная летопись первого общесибирского потребительского союза (1916-1923) / Ред.-сост. А.А. Николаев. Новосибирск, 1999. С. 231.
10 ГАНО. Ф.д. 51, оп. 1, д. 1184, л. 293, 294.
11 Там же. Л. 105.
12 Там же. Д. 1329, л. 4, 5.
В.П. ШАХЕРОВ
кандидат исторических наук, доцент Иркутского государственного университета
ГОРОДСКИЕ ЯРМАРКИ И ФОРМИРОВАНИЕ МЕЖРЕГИОНАЛЬНЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ В СИБИРИ ХУШ-ХТХ вв.
С присоединением Сибири началось формирование хозяйственных связей и собственно сибирской экономики, с одной стороны, и вовлечение новых территорий в общероссийское экономическое пространство, с другой. Расширение рыночных отношений в той или иной степени содействовало открытости экономики. На практике это означало установление добровольных и взаимовыгодных обменных процессов как внутри локальных территорий, так и между ними. Образование устойчивых межрайонных связей способствовало формированию регионального рынка. В советской литературе осторожно писали о постепенном включении Сибири в формирующийся всероссийский рынок уже с XVII в.1 Следует сказать, однако, что в современной историографии понятие «всероссийский (национальный) рынок» вообще разработано очень слабо. Б.Н. Миронов, посвятивший проблеме внутреннего рынка России специальное исследование, отмечал, что национальный рынок - это не простая совокупность локальных рынков, а «система вза-
имосвязанных местных рынков, объединенных в целое общей функцией - осуществление товарообмена между производителями и потребителями в масштабе всей страны - на основе товарного производства и географического разделения труда»2. Именно в силу этого отдельные регионы включаются в общенациональное воспроизводство и образуется хозяйственная общность страны. По мнению Б.Н. Миронова, только к середине XIX в. российскому рынку стало присуще внутреннее единство, а экономика приобрела черты единого хозяйственного организма, действующего на основе территориального разделения труда3.
Общая экономическая зависимость Сибири от России, прежде всего в промышленном отношении, наряду с региональными особенностями замедляла формирование региональных рынков. Вплоть до начала XIX в. можно говорить лишь о развитии местных рынков, основанных на простом обмене городской и сельской продукцией или на определенной специализации отдельных территорий. Межрегиональные связи были
© В.П. Шахеров, 2003
развиты слабее. Например, товарооборот между Западной и Восточной Сибирью сводился лишь к ограниченным статьям сельскохозяйственной продукции и крестьянских промыслов. Отмечая отсутствие собственной обрабатывающей промышленности в регионе, официальные источники еще во второй половине XIX в. указывали, что Восточная Сибирь «снабжается не только всеми мануфактурными произведениями из Европейской России и из-за границы, но даже некоторые предметы первой необходимости и сырые произведения привозятся издалека, так, например, коровье масло, кожи, рогожи, циновки и т.п. получаются из Западной Сибири»4.
В XVII-первой половине XVIII в. роль перевалочного центра между Западной и Восточной Сибирью отводилась Енисейску, который к тому же был одним из основных центров меховой торговли. Но с прокладкой Москов-ского тракта Енисейск, лежащий севернее, утратил свое значение и его функции отошли к Томску. От Иркутска до Томска протянулась основная дорога, а от Томской пристани товары отправлялись дальше водным путем. По этому пути в основном и совершалась переброска китайских товаров из Кяхты и сибирской пушнины на запад, навстречу которым шли российские и европейские товары, в основном продукция промышленного производства, для промена в Китай и реализации на внутренних рынках Сибири. Таким образом, основная часть товарообмена между Европейской Россией и Сибирью приходилась на транзитную торговлю, которая обеспечивала интересы русско-китайской торговли. Лишь немногие сибирские предприниматели были задействованы в осуществлении товарообмена между метрополией и сибирскими окраинами, хотя, конечно, транзитная торговля содействовала развитию путей сообщения и сибирского транспорта, стимулировала рост мелкого предпринимательства и простейших видов обрабатывающей промышленности5. По меткому замечанию Н.С. Щукина, Кяхта рассыпала «на пути до Нижнего миллионы рублей»6.
Необходимо также добавить, что восточная часть Сибири специализировалась на промысловом хозяйстве, в то время как на западе основу экспорта составляло сельскохозяйственное сырье. Продукция Западной Сибири была более ориентирована на Ирбитскую ярмарку. Так, в 1808 г. почти из 350 торговцев, производивших операции на ярмарке, купцов из городов Восточной Сибири было всего 27, в то время как за-
падносибирских - 93, а с торгующими бухарцами, живущими в южных поселениях региона, их число доходило до 1167. Крупные же предприниматели из Иркутска и Забайкалья предпочитали обменивать свою продукцию на российские товары на Нижегородской ярмарке. Эту особенность в направлении товаропотоков из основных регионов Сибири отмечал еще Г.Н. Потанин. «Купцы западной половины Сибири, - писал он, - со своими тяжелыми и громоздкими, но дешевыми товарами ездили сбывать их на Ирбитскую ярмарку, где и покупали для своей половины Сибири продукты московской мануфактуры; купцы же восточной половины Сибири проезжали со своими легкими для провоза, но дорогими мехами и чаями до Нижегородской ярмарки и здесь закупали фабрикаты»8.
Чем дальше на восток, тем большей была экономическая зависимость территорий от российского капитала. Если предприниматели Западной Сибири, особенно Тобольской губернии, используя традиционную хозяйственную ориентацию на Уральский регион, еще могли вывозить часть сибирской продукции на пограничные ярмарки и в Ирбит, являвшийся основным местом обмена продукции сибирского рынка на российские товары, то восточносибирское купечество, за исключением торговцев пушниной и чаем, не имело доступа не только в Европейскую Россию, но и в Западную Сибирь. В целом Сибирь была отрезана Уралом от рынков Европей-ской России. В обмене Сибири с российским центром встречались два потока товаров: из Сибири - пушнина и небольшая часть сельскохозяйственного сырья, создававшие ее покупательную способность, а из России - промышленные товары потребительского характера: мануфактура, одежда, металлические изделия и т.п. Сельское и лесное хозяйство Сибири из-за отсутствия эффективного транспорта и дороговизны перевозок развивалось вне связи с российским рынком. Так, хлебный рынок Сибири определялся только внутренним спросом и колебаниями урожайности. Уже в конце XVIII в. предложение хлеба на местном рынке значительно превышало спрос, что заметно снижало цены на него и отнюдь не стимулировало процесс интенсификации земледелия и в целом сельского хозяйства. Это ценовое сдерживание сохранялось до постройки железной дороги, позволившей Сибири вывозить свой дешевый хлеб на российский и мировой рынки.
Слабое развитие сибирской промышленности приводило к росту монополии российских купцов. В XVII-начале XVIII в. доля торговцев из России составляла не менее 70%. И позднее они господствовали на внутреннем рынке Сибири. Интерес богатейших российских купцов к восточным окраинам обу-словливал-ся большим спросом и высокой ценой на ввозимые туда изделия промышленного и ремесленного производства, которые обменивались на единственный пользующийся неизменным спросом на российском и мировом рынках товар - сибирские меха. Именно через пушной рынок, сформировавшийся уже к концу XVII в., Сибирь имела возможность интегрироваться в общероссийское экономическое пространство.
В стоимостном отношении сибирская продукция в несколько раз уступала более дорогим фабричным товарам. Вывоз свободных денег лишал Сибирь капиталов, необходимых для промышленного развития края, что еще более усиливало ее зависимость от России, превращая в аграрно-сырьевой придаток. «Потребности, - писал Н.М. Ядринцев о Сибири, - у нее развились сильно, но окупить их своими продуктами она не в силах: сколько она ни дает продуктов, она все в долгу у мануфак-туристов»9. Среди причин слабости сибирской промышленности были недостаток капиталов и квалифицированной рабочей силы, засилье продукции российских фабрик и заводов. Невысокая мотивация инвестиций сибиряков в местную промышленность объяснялась также достаточно высокими доходами, которые давали торгово-предпринимательские операции, особенно на пушном рынке. По подсчетам М. Константинова, в карман купца, торгующего на севере Якутии, денег возвращалось в среднем в 4 раза больше, чем выходило из него10. Поэтому доходы, полученные от посреднических и торговых операций, не являлись стимулом для поиска новых рынков и иных форм предпринимательской деятельности. «При таких барышах, - отмечал В.М. Зензинов, - капиталистам, конечно, нечего заботиться о новых предприятиях, новых рейсах, новых путях - старое, испытанное, верное вполне удовлетворяло их аппетит, и ничто не побуждает их искать нового, может быть, неверного, ненадежного»11.
В рассматриваемое время в Сибири были представлены все основные формы торговли: развозная (разъездная), ярмарочная и стационарная. До середины XVIII в. господствова-
ла караванно-развозная торговля. Торговая жизнь в населенных пунктах оживлялась с приходом купеческих транспортов. Съезды торговых людей происходили почти каждый месяц, но наиболее крупных размеров они достигали осенью, когда через сибирские города транзитом шли купеческие обозы в Кяхту. Отвечая на анкету Комиссии о коммерции, руководство иркутской земской избы отмечало: «Ярмарки в г. Иркутске во весь год от приезжающих разных городов и в разныя числа бывают с начала октября месяца, а зачинаются от приезду как водяным, так и сухим путем летом и зимою обыкновенно»12. С появлением ярмарок разъездная торговля стала уделом мелкого купечества и приказчиков. Разъездной торг в основном выполнял функцию обмена промышленных товаров на продукцию сельских промыслов. Основная задача его заключалась в объединении мелких местных рынков и в установлении связей между ними и центрами периодической торговли.
До поры до времени сложившаяся система внутреннего торга устраивала сибирское купечество. Однако с ростом его численности и укреплением финансового положения оно начало более решительно бороться за свое монопольное положение на местном рынке. Еще в середине XVIII в. иркутские купцы, например, отказывались открывать в городе ярмарку, на которую торговцы из России могли бы привозить свои товары и продавать их в розницу. Но все же устоять перед давлением иногородних конкурентов, прежде всего российских коммерсантов, сибиряки не смогли. В учреждении ярмарок была заинтересована и администрация края. До середины XVIII в. торговля на ярмарках носила нерегулярный, спорадический характер, слабо подконтрольный центральной и местной администрациям. В этот период они возникали во многом стихийно как центры скупки пушнины у сибирских инородцев для последующего формирования в крупные оптовые партии, направляемые на российский и азиатский рынки. Во второй половине века ярмарочная торговля стала преобладающей формой торговли. Она выполняла накопительные, пе-рера-спределительные и транзитные функции в движении товаров, а также формировала местные потребности и спрос.
В конце XVIII в. ярмарочная торговля получила распространение по всей России. Городовым Положением 1785 г. предписывалось во всех городах «учреждать ежегодно одну яр-
марку или более». Но далеко не каждый город мог стать центром межрегионального обмена, замыкающим на себя все хозяйственные операции. Поэтому ключевых, межрегиональных ярмарок в Сибири было не так много. В первую очередь государство стремилось взять под свой контроль основные центры пушного промысла и торговли, которые в этот период сместились в восточные районы Сибири. В августе 1768 г. последовал указ Сената об учреждении в крупнейших торговых центрах Восточной Сибири - Иркутске, Верхнеудинске и Якутске - торговых ярмарок, действующих по определенным правилам и в строго установленное время. В Иркутске предписывалось установить две ярмарки: осеннюю и весеннюю, в остальных городах учреждалось по одной ярмарке продолжительностью не менее двух месяцев. Создание же реальных ярмарочных учреждений произошло только в 1775 г., когда в Иркутске открылась первая официальная ярмарка. Обороты ее были весьма значительны. В конце XVIII в. ее товарооборот достигал 3,7 млн р., что составляло почти 6% общероссийского ярмарочного оборота13.
В Западной Сибири установление регулярной ярмарочной торговли относится к более позднему периоду. Первая такая межрегиональная ярмарка - Ишимская - была учреждена в 1797 г. В отличие от восточносибирских она являлась преимущественно аграрносырьевой и координировала движение грузов в сторону Урала и североказахстанских территорий. Со временем Ишим стал серьезным конкурентом для Ирбитской ярмарки. Еще в большей степени для этой роли предназначалась Васильевская ярмарка в Тюмени, открытая в 1845 г. Преимуществом ее было местонахождение на главном сибирском тракте и в начале обширной речной системы, в то время как Ирбит был удален от Московского тракта на 180 верст. Но традиционный характер установившихся еще с XVII в. торговых цепочек, ориентированных на Урал, не дал возможность перенести центр сибирской торговли в Тюмень, не имевшую глубоких корней в торговле. «Сила капитала уральских и других российских купцов, - по мнению
В.П. Шпалтакова, - оказалась еще значительно превосходящей силу западносибирского капитала, а поэтому первые и не допустили потери своего контроля над общероссийским торговым центром, приносящим им стабильно высокие доходы»14.
Наряду с ярмарками, имевшими значение межрегиональных центров торговли, в Сибири существовало много ярмарок и торжков сельского типа, обслуживавших местный рынок. Большинство из них появилось в начале XIX в. вследствие усилий местной администрации. В 1818 г. в Восточной Сибири, например, насчитывалось 57 различных ярмарок и базаров с годовым оборотом почти в 5 млн р. Продолжительность их колебалась от одного дня до двух месяцев. Наиболее оживленный торг происходил зимой. На этот период приходилось до 70% всего привоза товаров. Исключение составляли ленские ярмарки. Они отличались многочисленностью и специализировались на пушной торговле. Кроме уездных центров торговля происходила в шести волостях и четырех инородческих родах. Определенных ярмарочных мест здесь не было, и торговля велась на всем протяжении реки с купеческих паузков и барок. Время проведения ее устанавливалось с 10 мая по 1 июля и совпадало с началом навигации на Лене.
Почти все ярмарки Западной Сибири располагались в Тобольской губернии, что объяснялось ее большей заселенностью и более развитым сельским хозяйством. В 1834 г. в Тобольской губернии насчитывалось 46 ярмарок, в Томской - лишь 4. Необходимо, правда, заметить, что некоторые ярмарки существовали только на бумаге. Нередко распоряжения об их открытии, особенно у инородцев, делались наспех, без учета местных условий и традиционных торговых связей. В 1859 г., например, в Восточной Сибири числилось 133 ярмарки, но из них на 57 торги не производились15.
Xарактерной особенностью ярмарочной торговли было преобладание привоза по сравнению с количеством распродаваемых товаров. Как правило, реализовывалось не более 50-60% привезенных на ярмарки товаров. Не распроданные товары частью оставались в городе для стационарной торговли, но в большинстве своем переходили на другие ярмарки. Как правило, купцы, получив партии товаров с Нижегородской или Ирбитской ярмарки, реализовывали их в декабре в Иркутске, а в январе переезжали на Верхнеудинскую ярмарку и далее в Кяхту. К марту они возвращались в Иркутск на вторую ярмарку уже с китайскими товарами, а в мае выезжали на ленские и Якутскую ярмарки. В сентябре торговцы вновь собирались в губернском центре с большими партиями пушнины и дожидались новых обозов с российски-
ми и европейскими товарами. Таким образом, устанавливался своеобразный товарообмен в виде кругооборота с движением товаров в ту или другую сторону. Несколько ярмарок составляли цепочку, в определенной последовательности сменяя друг друга в течение года. Как правило, такие цепочки выстраивались вокруг узловых межрегиональных ярмарочных центров (Иркутск, Тобольск, Ишим, Тюмень), в свою очередь связанных с местами общерос-сий-ских ярмарок (Нижний Новгород, Ирбит) и пограничной торговли (Кяхта, Семипалатинск).
Как справедливо отмечала Т.К. Щеглова, развитие сибирского товарооборота осуществлялось «через механизм ярмарочных кругов и ярмарочных цепей, которые взрывали административно-территориальные границы и устанавливали свои границы по диаметру влияния важнейших ярмарок (ярмарочные круги) или цепочки передвижения товаров»16. Причем если западносибирские цепочки ориентировались в юго-западном направлении (Урал, казахские степи, Средняя Азия), то ярмарки Восточной Сибири включали в свою схему северо-восточные и пограничную торговлю с Монголией и Китаем. С присоединением Приамурья и Приморья их снабжение всем необходимым также шло из Иркутска. Но по мере становления Дальневосточного региона логика экономического развития заставляла искать более удобные источники снабжения, в основном через торговлю из северного Китая и тихоокеанскую. Доставка морским путем товаров из Одессы оказалась более выгодной. Она занимала около 65 дней, тогда как на их транзит через Сибирь уходило до 10 месяцев. Успехи хозяйственного развития на Амуре способствовали тому, что с 1880-х гг. даже Забайкалье стало в большей степени снабжаться промышленными товарами через Амур-ский край. Вследствие этого забайкальский рынок отошел к торговому району с центром в Благовещенске.
К середине XIX в. в Сибири сложилась своеобразная иерархия ярмарок, охватывавших все ее экономическое пространство, от группы оптовых узловых ярмарок до мелких сельских ярмарок и базаров. При этом межрегиональные ярмарочные цепочки являлись каналами, посредством которых реализовывались связи Сибири с Уралом и Россией, Приамурьем, Средней Азией и Китаем. Во второй половине XIX в., несмотря на рост числа ярмарок, объемы оборотов и роль их на местных рынках падают. Да и расширение сферы ярма-
рочной торговли в это время наблюдалось в районах сельскохозяйственного производства, что свидетельствовало в первую очередь
о росте аграрного рынка Сибири, особенно после прокладки железной дороги. Сокращение же торговли на крупнейших ярмарках Сибири, по мнению. Т.К. Щегловой, свидетельствовало о начале перехода с уровня «рыночной экономики» на уровень «капитализма»17. В наиболее крупных торговых центрах, таких как Иркутск и Верхнеудинск, купечество выступало за сокращение числа ярмарочных дней и самих ярмарок. В Иркутске проводились две ярмарки, осенняя и весенняя, общей продолжительностью до трех месяцев. Появились они в то время, когда местное купечество было слабым и торговля всецело зависела от привозных товаров из России. К началу XIX в. иркутские предприниматели окрепли, вышли на сибирский и даже общероссийский рынок и «начали уже сами на многотысячные суммы доставлять в Россию китайских товаров и на обмен оных привозить оттуда российских»18. Количество привозимых ими товаров вполне удовлетворяло потребности в них не только города, но и всего уезда. В 1830 г. иркутскими купцами было доставлено товаров почти на 6 млн р., что в 8 раз превосходило общий привоз на Иркутскую ярмарку19. В этих условиях существование двух продолжительных ярмарок в Иркутске не отвечало интересам местных предпринимателей. По их требованиям ярмарочная торговля здесь была ограничена одной месячной ярмаркой, происходившей в декабре. Еще ранее, в январе 1817 г., в Верхнеудинске вместо двух ярмарок была учреждена одна - с 15 января по 1 марта20.
Ярмарочная торговля носила сезонный характер, имела временные и пространственные рамки, являлась формой оптовой торговли. Она исключала широкие слои городского населения из непосредственных торговых операций. Основной торг происходил между крупными иногородними и местными предпринимателями. В этих условиях необходимой становилась стационарная торговля, имевшая более продолжительные контакты между продавцом и покупателем. О степени распространения такой торговли свидетельствовало большое количество магазинов и лавок в ведущих городах Сибири. Так, в Иркутске в середине XIX в. их количество возросло до 723, что превышало показатели Тобольска, Томска и Тюмени вместе взятых21. В среднем приходилось по одной торговой точке
на 20 горожан. Более высокой степени коммерческого сервиса не было ни в одном другом сибирском городе. Всего же в сибирских городах насчитывалось немногим более 3 тыс. лавок и других точек торговли. В основном они располагались в наиболее крупных городах региона.
Стационарная торговля, как и периодическая, носила малоспециализированный характер. В одной лавке продавались самые разнообразные товары. Естественно, основная часть торговой инфраструктуры была сосредоточена в центре города. «Пройдите и теперь по далеко протянувшейся Большой улице, - писал корреспондент "Сибирской газеты" об Иркутске 1880-х гг., - по Пестерев-ской, Арсеналь-ской, Преображенской и некоторым другим - вас поразит масса магазинов, лавок, вытянувшихся в обширную линию, почти всегда посещаемых публикой, и - каких магазинов!.. Магазины Второва и Дмитриева, лавки Тельных, Кальмеера, Щелкунова, Переломова, фотографии Милевского, кондитерская Xодкевича и другие могли бы, без всякого ущерба для своей репутации, красоваться на Дерибасовской или даже на Невском.. .»22 Заметное расширение специализированной торговли через лавки, магазины, пассажи стало возможным после ввода в действие железной дороги, что способствовало росту городского населения и развитию торговой инфраструктуры сибирских городов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 История Сибири с древнейших времен до наших дней. Л., 1968. Т. 2. С. 93.
2 Миронов Б.Н. Внутренний рынок России во второй половине XVIII-первой половине XIX в. Л., 1981. С. 5.
3 Там же. С. 243.
4 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1290, оп. 2, д. 975, л. 20.
5 Подробнее см.: Шахеров В.П. Роль русско-китайской торговли в развитии сибирского предпринимательства (конец XVIII-первая половина XIX вв.) // Взаимоотношения народов
России, Сибири и стран Востока: история и современность. Иркутск, 1996. С. 49-64.
6 Щукин Н.С. Быт крестьянина Восточной Сибири // Журнал министерства внутренних дел. 1859. № 2. С. 42.
7 РГИА. Ф. 13, оп. 1, д. 376, л. 11.
8 Потанин Г.Н. Города Сибири // Сибирь, ее современное состояние и ее нужды. СПб., 1908. С. 238-239.
9 Ядринцев Н.М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении. СПб., 1892. С. 362.
10 Старцев А.В. Торговля сибирской пушниной на ярмарках во второй половине XIX-начале XX вв. // Проблемы генезиса и развития капиталистических отношений в Сибири. Барнаул, 1990. С. 64.
11 Зензинов В.М. Очерки торговли на севере Якутской области. М., 1916. С. 95.
12 Корейша Я. Материалы по истории города Иркутска в XVIII в. // Труды Иркутской ученой архивной комиссии. Иркутск, 1914. Вып. 2.
13 Шахеров В.П. Города Восточной Сибири в XVIII-первой половине XIX вв.: Очерки социально-экономической и культурной жизни. Иркутск, 2001.С. 50.
14 Шпалтаков В.П. Формирование и развитие рыночного хозяйства в Западной Сибири в первой половине XIX в. Омск, 1997. С. 208.
15 Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 414, оп. 1, д. 418, л. 38 об.
16 Щеглова Т.К. Ярмарки Сибири второй половины XVIII-начала XX в. в свете новых подходов // Вопросы археологии и истории Южной Сибири. Барнаул, 1999. С. 272-273.
17 Там же. С. 276.
18 Государственный архив Иркутской области. Ф. 70, оп. 1, д. 2793, л. 29 об.
19 РГИА. Ф. 1281, оп. 11, д. 47, л. 421 об.
20 Национальный архив Республики Бурятия. Ф. 20, оп. 1, д. 5771, л. 88.
21 Гагемейстер Ю.А. Статистическое обозрение Сибири. М., 1854. Ч. 2. С. 570.
22 Сибирская газета. 1888. № 2. С. 8-10.
В 1581-1585 годах Московское царство во главе с Иваном Грозным существенно расширило границы государства на Восток, вследствие победы над монголо-татарскими ханствами. Именно в этот период Россия впервые включила в свой состав Западную Сибирь. Это случилось благодаря удачному походу казаков во главе с атаманом Ермаком Тимофеевичем против хана Кучума. В данной статье предлагается краткий обзор такого исторического события, как присоединение западной Сибири к России.
В 1579 году на территории Орел-городка (современный Пермский край) был сформирован отряд казаков, состоящий из 700-800 воинов. Их возглавлял Ермак Тимофеевич, ранее бывший атаманам волжских казаков. Орел-городок находился в собственности купеческого рода Строгановых. Именно они и выделили деньги на создание войска. Главная цель – защита населения от набегов кочевников с территории Сибирского ханства. Однако в 1581 году было принято решение организовать ответный поход с целью ослабить агрессивного соседа. Первые несколько месяцев похода – это была борьба с природой. Очень часто участникам похода приходилось орудовать топором, чтобы прорубать ход через непроходимые леса. В итоге, казаки приостановили поход на период зимы 1581-1582 года, создав укрепленный лагерь Кокуй-городок.
Первые битвы между ханством и казаками состоялись весной 1582 года: в марте состоялось сражение на территории современной Свердловской области. Возле города Туринск казаки полностью разбили местные войска хана Кучума, а в мае уже заняли крупный город Чинги-туру. В конце сентября началось сражение за столицу Сибирского ханства Кашлык. Через месяц победу вновь одержали казаки. Однако после изнурительного похода Ермак решил сделать паузу и отправил посольство к Ивану Грозному, тем самым взяв паузу в присоединении Западной Сибири к русскому царству.
Когда Иван Грозный узнал о первых стычках между казаками и Сибирским ханством, царь приказал отозвать «воров», имея в виду казацкие отряды, которые «самовольно напали на соседей». Однако в конце 1582 года к царю прибыл посланник Ермака - Иван Кольцо, который сообщил Грозному об успехах, а также попросил подкрепления для полного разгрома Сибирского ханства. После этого царь одобрил поход Ермака и послал в Сибирь оружие, жалование и подкрепление.
Историческая справка
В 1583 году войска Ермака нанесли поражение хану Кучуму на реке Вагае, а его племянника Маметкула и вовсе взяли в плен. Сам хан сбежал на территорию Ишимской степи, откуда периодически продолжал совершать нападения на земли России. В период с 1583 по 1585 Ермак уже не совершал масштабных походов, но включал в состав России новые земли Западной Сибири: атаман обещал покоренным народам защиту и покровительство, а они должны были платить специальный налог – ясак.
В 1585 году во время одной из стычек с местными племенами (по другой версии, нападение войска хана Кучума) небольшой отряд Ермака терпит поражение, а сам атаман погибает. Но главная цель и задача в жизни этого человека была решена – Западная Сибирь присоединилась к России.
Историки выделяют следующие ключевые результаты похода Ермака в Сибирь:
Присоединение Западной Сибири, которое случилось благодаря походам во главе с Ермаком Тимофеевичем имеет большое значение в истории России. Именно в результате этих походов Россия впервые начала распространять свое влияние на Сибири, и, тем самым, развиваться, становясь самым большим государством в мире.
Состав первых переселенцев был поэтому довольно пестрым. Кроме промысловиков («промышленных людей», на языке того времени), добровольно, «своею охотою» отправлявшихся «за Камень», в Сибирь по царскому указу шли служилые люди - казаки, стрельцы, пушкари. Они длительное время составляли на «сибирской украйне», как и на многих других «украинных» (т.е. окраинных) землях России XVI - XVII веков большинство постоянного русского населения.
Но московское правительство отправляло за Урал не только ратных людей; оно, видимо, понимало, что Сибирь может иметь большое значение для будущего России. В то время по Европе ходили упорные слухи о близости к восточным пределам «Московии» границ Индии и Китая, и русские государственные деятели не могли оставаться к ним равнодушными: прямая торговля с этими странами принесла бы огромный доход казне. «За Камнем» надеялись найти месторождения драгоценных металлов (золота, серебра), которые еще не были найдены в России, но требовалось их все больше и больше, как и других полезных ископаемых. Московское правительство стремилось поэтому не только к присвоению пушных богатств Сибири, но и к прочному закреплению на ее просторах. В Москве менялись правители и даже царские династии, но освоение сибирских земель неизменно рассматривалось в российской столице как задача первостепенной государственной важности
По «государеву указу» в сибирские города уже с конца XVI в. вместе со служилыми людьми переводились «пашенные крестьяне». Своим трудом они должны были помочь обеспечению «новой государевой вотчины» продовольствием. Отправлялись за Урал и казенные ремесленники - прежде всего кузнецы, нередко являвшиеся одновременно и рудознатцами.
Параллельно с задачей освоения Сибири царское правительство пыталось решить другую - избавиться от всякого рода беспокойного, ненадежного в политическом отношении люда, по крайней мере, удалить его из центра государства. В сибирские города стали охотно ссылать («в службу», «в посад» и «в пашню») уголовных преступников (часто вместо смертной казни), участников народных восстаний, «иноземцев» из числа военнопленных. Ссыльные составили заметную часть оказавшихся за Уралом переселенцев, особенно в наименее благоприятных для жизни (а потому и наименее заселенных) районах. В документах тех лет нередки упоминания о «немцах» (так в XVI-XVII вв. называли почти всех выходцев из западноевропейских стран), «литве» (выходцах из Речи Посполитой - прежде всего белорусах, затем украинцах, поляках, литовцах и т. д.), «черкасах» (ими обычно называли украинских казаков-запорожцев). Почти все они в Сибири обрусели, слившись с основной массой пришлого населения.
Но «иноземцы» встречались и среди вольных переселенцев. Российское государство с самого своего начала сложилось как многонациональное, и естественно, что переселенческая волна увлекла за собой и населявшие его нерусские народы. Из них в XVII в. больше всего за Урал попадало коми (зырян и пермяков): многие из них познакомились с Сибирью задолго до ее присоединения к России, наведываясь туда для торговли и промыслов. Со временем в Сибири оказалось немало поволжских (казанских) татар, других народов Среднего Поволжья и Прикамья.
Нерусские народы Европейской России влекло «за Камень» то же, что заставляло сниматься с места русских переселенцев. Массы «черного» люда постоянно стремились к лучшим условиям хозяйствования, но условия эти в России того времени давали слишком многим основания для недовольства.
Начало освоения Сибири пришлось на время «великого разоренья» страны из-за Ливонской войны и опричнины, голода, «смуты» и польско-шведской интервенции. Но и позднее, в течение всего «бунташного» XVII в., положение народных масс было тяжелым: возрастали налоги, усиливался феодальный гнет и все прочнее утверждалось крепостничество. Избавиться от угнетения всякого рода люди надеялись на новых землях.
Из ищущих лучшей доли и состоял основной поток вольных переселенцев. С течением времени он все белое нарастал и постепенно превысил число тех. кто направлялся в Сибирь не по своей воле. Именно он в конечном итоге привел к ее прочному вхождению в состав Российского государства.
Заключение
Итак, первое столетие освоения русскими людьми Сибири явилось не только самым ярким, но и переломным периодом ее истории. За время, отведенное одной человеческой жизни, огромный и богатейший край коренным образом изменил и свой внешний облик, и характер внутренних процессов.
К концу XVII в. за Уралом проживало уже около 200 тыс. переселенцев - примерно столько же, сколько аборигенов. Северная часть Азии вошла в состав более развитой в политическом, социальном, культурном и экономическом отношениях страны, объединенной в централизованное и могучее государство. Сибирь была словно прошита редкой, но прочной сетью городов и острогов, стала ареной невиданно оживленной для некогда глухих мест торговли, полем активной деятельности сотен ремесленников, тысяч промышленных людей и десятков тысяч земледельцев.
В XVII в. народы Северной Азии вышли из многовековой изоляции, обрекавшей их на отсталость и прозябание, и оказались вовлечены в общий поток мировой истории. Сибирь и пересекли новые пути сообщения, связавшие воедино разбросай на огромном расстоянии, ранее разобщенные и недоступные районы. Началась разработка почти не используемых XVII в. природных ресурсов края.
«Все, что мог сделать народ русский в Сибири, он сделал с необыкновенной энергией, и результат трудов его достоин удивления по своей громадности» , - писал в конце прошлого века известный сибирский ученый и общественный деятель Н. М. Ядринцев.
Каковы, однако, были последствия развернувшихся в XVII в. событий для судеб коренных сибирских народов?
Режим феодальной эксплуатации обрушился всей тяжестью на в большинстве своем плохо подготовленных к нему сибирских аборигенов. Помимо налогового гнета и произвола феодальных правителей, коренные обитатели Сибири в XVII в. испытывали на себе воздействие других отрицательных факторов, более пагубных, хотя, в общем, и неизбежных в тех условиях. Они повсеместно выявлялись при соприкосновении европейских народов с жившими долгое время изолированно и сильно отставшими от них в социальном и культурном развитии племенами: аборигены страдали от неизвестных ранее болезней, вредных привычек к алкоголю и табаку, оскудения промысловых угодий.
Познакомив переселенцев с некоторыми видами съедобных растений и рядом полезных в новых условиях хозяйственных навыков, коренные жители Сибири сильно изменили под воздействием русских и свой быт, и свою трудовую деятельность. У аборигенов стали складываться более совершенные приемы промыслов, земледелия и скотоводства, из их среды все чаще стали выходить «люди торговые и прожиточные». Следствием этого взаимообогащения культур явилось не только разрушение натуральных форм хозяйства и ускорение социально-экономического развития местных народов, но и установление общих классовых интересов пришлого и коренного населения. Показательно и то, что несмотря на продолжавшиеся на территории Северной Азии передвижения и переселения народов, сопровождавшиеся поглощением одних племен другими, несмотря на опустошительные эпидемии и феодальный гнетзоны расселения сибирских народов не менялись столетиями, а общая численность коренного населения Сибири возрастала и в XVII в., и в последующих столетиях. Так, если к началу XVII в. в Сибири проживало 200-220 тыс. человек, то в 20-30-х гг. XX в. местные народы насчитывали 800 тыс. человек. Этот численный рост был возможен лишь в условиях сохранения и жизнеспособности хозяйства аборигенов и решительного преобладания положительного при их контактах с русскими переселенцами над отрицательным.
Грандиозное расширение границ Российского государства еще более уменьшило плотность населения в стране, и до XVII в. небольшую, а известно, что редконаселенные территории обычно развиваются медленнее густозаселенных. Быстрое увеличение размеров страны дало новые возможности развитию «вширь» господствовавшим феодальным отношениям, задержав тем самым утверждение в России более прогрессивного способа производства. Освоение огромного массива новых земель потребовало дополнительных расходов на военные, административные и иные непроизводительные нужды. Наконец, и такое, всем нам, к сожалению, хорошо известное явление, как слишком «легкое», точнее, недопустимо легкомысленное отношение к природным богатствам края, уходит корнями в XVII в.. в те времена, когда земли, лесов, рыбы, зверя и «иных угод» в Сибири было так много, что, казалось, будет хватать всегда и на всех...
Если рассматривать в совокупности все последствия продвижения России в сибирские просторы, то мы должны будем выдвинуть на первый план факторы иного рода: те, что имели для судеб нашей страны глубоко прогрессивное значение. Так, в ходе происшедших в конце XVI-XVII в. событий определилась основная территория Российского государства, укрепилось его международное положение, вырос авторитет, усилилось влияние на политическую жизнь не только в Европе, но и в Азии. За Россией были закреплены богатейшие земли, которые дали колоссальный приток средств в коренные области страны, позволив лучше оснастить, а затем и перестроить ее армию, укрепить оборону. Русское купечество получило большие возможности для расширения торговли. Произошло общее увеличение продуктивности сельского хозяйства. Укрепление торговых связей в целом по стране способствовало углублению общественного разделения труда, давало дополнительный толчок для роста товарного производства и складывания всероссийского рынка, который, в свою очередь, втягивался в рынок мировой. Россия стала обладательницей несметных и в будущем крайне важных для нее природных богатств.
Продвижение русских в Сибирь было вызвано
одновременно со знакомством с ней и рассказами о
неисчислимых ее богатствах. Одним из важнейших стимулов
проникновения в Сибирь была пушнина. Во все времена пушнина
на Руси имела большой спрос как на отечественном, так и на
европейском рынках. Вывоз ее заграницу давал большую
прибыль и обогащал государеву казну. В 1636 году в Мангазейском
уезде было представлено в таможне промысловой пушнины на
115802 рублей.
1. Введение……………………………………………………………………….3
2. Знакомство русских с Сибирью……………………………………………...4
3. Знакомство с Югрой………………………………………………………….5
4. Отношения Московского государства с сибирскими народами…………..7
5. «Хозяин» Сибири Кучум……………………………………………………..8
6. Похода отряда Ермака в Сибирь……………………………………………10
7. Присоединение Сибири к Русскому государству……………….………...16
8. Заключение…………………………………………………………………..23
9. Список литературы………………………………………………………….25
РЕФЕРАТ
На тему « Сибирское взятие ». Начало присоединения Сибири к Русскому
государству
По дисциплине История Сибири
Введение
Продвижение
русских в Сибирь было вызвано
одновременно со знакомством с ней и рассказами
о
неисчислимых ее богатствах. Одним из
важнейших стимулов
проникновения в Сибирь была пушнина.
Во все времена пушнина
на Руси имела большой спрос как на отечественном,
так и на
европейском рынках. Вывоз ее заграницу
давал большую
прибыль и обогащал государеву казну.
В 1636 году в Мангазейском
уезде было представлено в таможне промысловой
пушнины на
115802 рублей. В 1652 году из Томска было вывезено
14018
соболей, 1226 бобров. За лучшего соболя
в Приобье в XVII в.
платили не выше 3 рублей (средняя закупочная
цена соболя
составляла 1 рубль), в то время как на международных
рынках
цена лучших нарымских черных соболей
доходила до 200-300
рублей за штуку.
Знакомство русских с Сибирью
Знакомство
русских с Сибирью произошло
еще задолго до
похода казачьего войска Ермака. Первыми
вышли в Зауралье
новгородцы. В русских летописях упоминается,
что в IX в.
северо-западная часть Сибири, известная
под названием Югра,
была «волостью» Новгорода. Сюда приходили
новгородские
купцы и промышленные люди, вели торговлю
с вогулами и остяками, обменивая свои
товары на пушнину. В «Повести
временных лет» сказано: «кто им даст нож
или топор, тому
взамен дают меха».
В
Югорскую землю приходили новгородские
дружины
для сбора дани. Однако местное население
иногда отказывалось
от уплаты дани и восставало против пришельцев.
В
Новгородской летописи сообщается, что
в 1187 году восставшие
перебили сто именитых новгородцев, а
в 1194 году был истреблен
почти весь их отряд. Но несмотря на противодействие
населения
Югры, русские продолжали продвигаться
вглубь Сибири. Для
дальнейшего успешного продвижения они
стали создавать в этих
землях городки, которые становились их
крепостями. Одной из
таких крепостей стал Ляпин-городок, сыгравший
большую роль в
завоевании и присоединении Югорской
земли. В 1364 году воеводы
А. Абакумович и С. Ляпа совершили успешный
поход в Приобье.
Проникали
в Сибирь и суздальцы. Они основали
Великий
Устюг и совершили несколько походов в
зауральские земли. Из
Устюга и его округи вышли знаменитые
землепроходцы,
сыгравшие большую роль в освоении Сибирского
края.
Благодаря историческим заслугам устюжан
в великих
географических открытиях на Востоке
страны город и в наши
дни известен как место, откуда ежегодно
Дед Мороз под Новый
год шествует по всем российским просторам.
Знакомство с Югрой
Со
второй половины XV в. решающая роль в походах
в
Сибирь, в ее Югорские земли переходит
к Московскому
государству и его великому князю Ивану
III. Крупный ученый
историк XVIII в. Г.Ф. Миллер писал в своем
исследовании
«История Сибири» об Иване III: «Этот государь,
имеющий
великие заслуги перед Российским государством,
в последние
годы своей жизни особенно много заботился
о распространении
русской власти на народы, жившие по берегам
Ледовитого океана
и известные под названием самоедов, а
также на их соседей
вогулов».
Первый
поход в Югру при Иване III был организован
уже в
начале его княжения, в 1465 году. Отряд был
сформирован из
добровольцев Устюга во главе с Василием
Скрябы. В ходе
похода были захвачены угорские князья
Калик и Течик. Они
были доставлены в Москву, признали себя
российскими подданными и обязались платить
дань, после чего были
возвращены на родину.
Наибольшую
активность в продвижении русских
в Сибирь
Иван III проявил после освобождения Руси
от татаро-монголов,
присоединения Новгорода с его многочисленными
владениями,
вятских земель и Пермского края. С расширением
российских
границ на Восток Московское княжество
приблизилось
непосредственно к северо-западу Сибири,
где находились
Югорские земли. Сюда устремились отряды
русских с целью
завоевания и присоединения их к Российскому
государству.
Наиболее удачным был поход отряда Федора
Курбского и Ивана
Салтыка Травнина. В 1483 году они разгромили
пелымского князя
Асыки, прошли через границу его княжества
и дошли до Иртыша
и Оби. Югра признала свою вассальную зависимость
от Москвы
и обязалась платить ясак. В 1484 году «великий
государь всея
Руси» Иван III стал именовать себя «великим
князем Югорским».
Большой
поход в Югорские земли совершили
в 1499 году
Семен Федорович Курбский и Петр Федорович
Ушатый с
отрядом 4024 человека, собранных из разных
городов
Московского княжества. Отряд состоял
из воложан, движан,
пинежан (т.е. с Вологды, Двины и Пинеги);
прошел по реке
Печоры до городка Усташа, принадлежавшего
самоедам, и
дальше до «великого Югорского камня».
На Югорской земле
произошло первое сражение отряда с самоедами.
Одержав
победу, русские войска дошли до устья
Оби. В итоге похода было
взято в плен 1009 «лучших людей» и 50 князей.
Под власть
Московского князя вошли 33 остяцких и
вогульских городов. В
летописи об этом походе сказано: «В лето
7007 (т.е. 1499 году) Иван
Васильевич послал воинство свое на Югорскую
землю и на
гогуличи (вогуличи). И взяша грады их,
и землю повоеваша, и
князей поймав приведоша на Москву, прочих
же угличь и
гогуличь побиша».
Русско-югорские
отношения не сводились к военным
походам за пушниной. В это время устанавливались
и торгово-
обменные связи Руси с коренным населением
лесного Зауралья и
Нижнего Обь-Иртышского бассейна. Здесь
пушнина была
главным богатством и основным товаром
остяцких и самоедских
князей, старейшин и служилых. В обмен
на пушнину на Обской
север с Руси поступали промышленные товары:
ткани, металл и металлические изделия.
Отношения Московского государства с сибирскими народами
Москва
поощряла торговые связи русских городов
с Сибирью. В царской грамоте предлагалось,чтобы
«пермячи и вятчане и пустозерцы и устюжане
и усольцы и важане и каргопольцы и вологжане
и всех московских
городов торговые люди торговали во всей
Сибирской земле,
ездя по городам и по волостям и по юртам
и по лесам с татарами
и остяками и вогуличами и самоядью».
Еще
больше внимания Московское государство
обратило
на Сибирь в конце ХV-ХVI вв. То было
время великих географических открытий.
Наряду с поиском новых земель в Америке,
Африке и юго-восточной Азии, европейские
державы проявили повышенный интерес
к северу Западной Сибири. При Иване III
в 1492 году в Москву прибыл посланец германского
императора Максимилиана М. Снупс разведать
Сибирский север
с его обскими просторами. Иван III разгадал
планы иноземцев и
не допустил их в Югорскую землю, которая
к этому времени
стала владением Московии, а сам Иван III
уже был ее великим
князем. На просьбу германского императора
Иван III ответил
весьма дипломатично, ссылаясь на «великое
расстояние» и
большие «неудобства в пути».
Такую
же позицию занимал и Иван IV. В
его царствование
добивались выйти на север Сибири для
посещения великих
сибирских рек англичане. Они рассчитывали
получить от
московского царя привилегии, ссылаясь
на то, что в последние
годы Ливонской войны Английская торговая
компания в Москве
снабжала Россию вооружением. Ее представитель
Д. Боус
обратился к Ивану IV с просьбой даровать
их купцам право на
торговлю во всех северных русских портах.
Англичане
надеялись на то, что, освоив пристани
северных рек России, они достигнут Оби
и установят торговлю с населением Сибири.
Инициатива Боуса была отвергнута.
«Хозяин» Сибири Кучум
Во
второй половине XVI в. возникла угроза
России со
стороны Сибирского ханства. Там сложилось
тяжелое положение в связи с междоусобными
войнами. Против Сибирского хана Едигера
выступил отряд Кучума из Бухары. Являясь
потомком Чингиз-хана и представителем
династии Шейбанидов, которая была свергнута
ранее местным сибирским ханом Тайбугой,
Кучум стремился восстановить «историческую
справедливость», свергнуть Тайбугинов
и занять сибирский престол. Правящий
в то время в Сибири хан Едигер, чтобы сохранить
власть, в 1555 году направил своих послов
в Москву просить Ивана IV взять владения
«под высокую государеву руку». Предложение
было принято, и Сибирское ханство оказалось
в вассальной зависимости от Москвы, с
обязательством ежегодной уплаты ясака.
Однако начавшаяся вскоре Ливонская война
не позволила Московскому государству
оказать помощь Сибирскому ханству. К
тому же в 1563 году Едигер потерпел поражение
от войска Кучума. Он и его брат Бекбулат
были схвачены и казнены. В Сибири установилась
новая династия - династия Шейбанидов.
Мирное продвижение русских на Восток
стало невозможно.
Новый «хозяин» Сибири Кучум был сыном узбекского хана Муртазы и племянником правителя Тюменского ханства Ибака, того хана, который убил Ахмата после его поражения в 1480 году на реке Угре и, по некоторым сведениями, отрубил ему голову и преподнес ее «государю всея Руси» Ивану III в знак исключительного уважения. Кучум и его окружение постоянно поддерживали дружескиеи родственные отношения с Ногайской ордой. Он женил на дочери ногайского правителя Тина Ахмета своего старшего сына, наследника Алея. Благодаря родственным связям при поддержке бухарского хана Абдуллы было создано многочисленное войско Кучума из узбекских и ногайских отрядов для завоевания Сибирского ханства, которое в то время находилось под властью Тайбугинов.
Прибыв в Сибирь, Кучум приступил к ее завоеванию. Он совершал грабительские набеги, создавал на захваченных землях поселения и насаждал среди коренного населения мусульманство. По его просьбе правитель Бухары Абдулла трижды присылал в Кашлык мусульманских проповедников в сопровождении бухарских воинов. При Кучуме были подчинены вогулы, проживающие по Иртышу, ниже устья Тобола и реки Демьянки, остяцкие земли на севере западе Сибири и в Приобье. В итоге завоевательных действий Кучума и его армии в конце XVI в. появилось в Сибири новое ханство, территория которого простиралась от Уральской лесостепи на западе до Барабинской степи на востоке.
В
первое время Кучум поддерживал с Москвой
мирные отношения и даже прислал посольство
1000 соболей. В ответ на эту акцию Иван IV
направил в ханскую столицу своего представителя
Третьяка Чебукова. Но царь жестоко ошибся.
В 1572 году Кучум отказался от вассальной
зависимости, убил
царского посланника с его свитой и прекратил
платить ясак. Честолюбивый, хитрый и коварный,
Кучум воспользовался тяжелым внутренним
и внешнеполитическим положением России,
ведущей в то время неудачную Ливонскую
войну. Против России в тот период вела
активные военные действия Речь Посполитая,
созданная на основе объединения Литвы
и Польши. Положение России осложнилось
еще тем, что в 1572 году южная часть России
была разграблена крымскими
татарами. Одновременно с этим татарские
войска под руководством родственника
Кучума Маметкула вторглись в Прикамье
и Пермский край, разрушили много поселений,
увели в плен
многих местных жителей.
Агрессивная политика Кучума в отношение России усилилась в конце 70-х - начале 80-х годов. Он использовал не только татарское войско, но и местное население. Осенью 1581 года пелымский князь с многочисленным отрядом вогулов перешел Югорские (Уральские) горы, разорил поселения на реке Каме, увел немало жителей в плен.
